2 Медитируйте. Медитация учит вас психической и физической дисциплине, а также эмоциональному самоконтролю. Попробуйте музыку и медитации, представленные здесь же на сайте. Соприкасайтесь с чудесным — читайте и слушайте верное и стремитесь так жить. Достигайте мысленной тишины, произнося на выдохе протяжное «шшшшшшшшш», словно вы имитируете легкий шум прибоя. Представляйте, как волны нежно омывают берег и откатываются
О том, что мой супруг болен на всю голову, свидетельствует уже тот факт, что он женат на мне.
У него какое-то невероятное количество бзиков, которые со временем начинают распространяться воздушно-капельным путём на родных, друзей и знакомых.
Одним из таких бзиков является манера давать человеческие имена неодушевлённым предметам. Не всем, конечно, а только наиболее достойным. И он не просто их крестит — он с ними ещё и разговаривает.
Например, у него есть любимая кружка. На кружке нарисован пингвин. Пингвина зовут Пафнутий.
Я как-то поинтересовалась:
— А почему Пафнутий-то?
Муж посмотрел на меня удивлённо и спросил:
— Ну а как?
Я подумала и поняла: действительно, больше никак.
По утрам муж достаёт Пафнутия из кухонного шкафчика и говорит:
— Ну, брат Пафнутий, по кофейку?
Вечерами они с Пафнутием пьют чай, и муж мой жалуется ему на меня:
— Видишь, Пафнутий, с кем приходится коротать век? Цени, брат, одиночество, не заводи пингвиниху.
Ещё на даче у нас проживает болгарка по имени Зинаида. Болгарка — не в смысле уроженка Болгарии, а в смысле инструмент для резки металла.
Сперва муж назвал её Снежана, потому что считал, что у болгарки непременно должно быть болгарское имя. Однако, познакомившись с характером болгарки, он понял, что она Зинаида.
Когда нужно разрезать что-нибудь металлическое, он достаёт её из сарая и говорит:
— Зинаида, а не побезумствовать ли нам?
И они начинают безумствовать. А когда набезумствуются, он её относит в сарай, укладывает на полку и нежно говорит:
— Сладких снов тебе, Зина.
А в квартире у нас живёт шкаф по имени Борис Петрович. Вот так уважительно, по имени-отчеству, да. Это мы когда только купили квартиру, то первым делом заказали шкаф. И собирал нам этот шкаф сборщик, которого звали Борис Петрович.
Конечно, сей факт бросает тень позора на моего мужа, но на самом деле этому есть объяснение. Вообще-то, всю остальную мебель в нашем доме (а так же в доме моей мамы, в доме его родителей и в домах многих наших друзей) муж собирал сам.
И шкаф бы собрал, как раз плюнуть, но вышло так, что в день доставки он находился в командировке и вернуться должен был только недели через две.
Я категорически отказалась жить две недели посреди немыслимого количества досок и коробок, к тому же мне не терпелось поскорей развесить всю одежду на вешалки, поэтому дожидаться мужа не стала и пригласила магазинного сборщика. И, конечно, сорок раз об этом пожалела.
Сборщик Борис Петрович, собираясь ко мне в гости, принял одеколонную ванну, и этим одеколоном марки «Хвойный лес» (или «Русское поле», или «Юность Максима» — не знаю) провонял весь дом.
Я спасалась от амбре Бориса Петровича на балконе. Работал Борис Петрович сосредоточенно, неторопливо, с чувством, с толком, с расстановкой, с пятью перерывами на чаепитие. Очень удивлялся, почему я не составляю ему компанию за столом. А я просто не могу пить чай, воняющий одеколоном.
Профессионал Борис Петрович, будучи сборщиком от бога, собирал шкаф с 9 часов утра до 11 часов вечера. Мой муж за это время мог бы легко посторить двухэтажный дом и баньку во дворе.
Вещи мои так и остались лежать в коробках, не познав холодка вешалок, потому что все две недели до приезда мужа я проветривала всю квартиру, и шкаф в частности, от аромата Бориса Петровича. Мне даже было стыдно ездить в метро, потому что мне казалось, что от меня на весь вагон таращит этим дешёвым убойным одеколоном.
Когда муж приехал, в квартире уже была вполне пристойная атмосфера.
Он радостно подскочил к мебельной обновке, счастливо завопил: «О, шкафчик!» — и замер, распахнув дверцы.
Примерно минуту он приходил в себя от нахлынувшего на него смрада, а потом спросил меня:
— Эммм… Это что?
— Это Борис Петрович, — ответила я.
Вот так наш шкаф получил своё имя, а сборщик Борис Петрович, сам того не ведая, стал его крёстным (нашим кумом, стало быть).
Теперь муж, собираясь на какое-нибудь важное мероприятие, советуется со шкафом, что ему надеть:
— Борис Петрович, как насчёт синей рубашки?
Или просит:
— Не одолжите ли галстук, Борис Петрович?
Или вешает в него костюм и говорит:
— Борис Петрович, храни его, как свою честь.
Ещё у нас есть журнальный столик Степан.
Ну тут всё просто: мы его купили в разобранном виде, а дома выяснилось, что инструкция по сборке написана на английском и китайском языках.
Муж сперва потребовал у меня читать китайский вариант, потом минут десять возмущался, что женился на какой-то безграмотной лохушке, которая даже китайского не знает, а после этого милостиво разрешил читать по-английски.
Лохушка-жена и по-английски, в общем… кхммм… Но ещё что-то как-то.
В инструкции было написано: «step one». Ну, при моём произношении… В общем, так журнальный столик стал Степаном.
Когда я ищу зажигалку или какой-нибудь журнальчик, муж говорит:
— Не знаю, где. Спроси у Степана.
Ещё у нас есть микроволновка Галя. Я так понимаю, это что-то личное, о чём мне знать не надобно.Потому что когда муж пихает в неё тарелку с едой и нежно говорит: «Согрей, Галя… Сделай это для меня, крошка…» — у меня все вопросы застревают где-то в районе щитовидки. Отголоски романтического прошлого, видимо.
Ещё у нас на даче есть электроплитка, которая вечно ломается. Муж зовёт её Надюша. Когда я спросила, почему именно Надюша, он ответил:
— Да была у меня одна… Тоже всё время ломалась.
Когда он утром собирается пожарить на ней яичницу, то всегда спрашивает:
— Ну, Надюша, сегодня-то ты станешь, наконец, моей? Давай, детка, дай шанс моим яйцам.
Ещё у нас есть пепельница Раиса. Муж утверждает, что то, что она Раиса, видно невооружённым глазом.
Когда муж хочет покурить, он говорит:
— Раиса, составь приятную компанию.
А когда его что-то отвлекает, то он кладёт в неё сигарету и говорит:
— Раиса, покарауль.
Эта инфекция носит вирусный характер.
У одних наших друзей есть телевизор Филя (потому что «Philips») и холодильник Анатолий (потому что в нём всегда напихано всякого говна, как в карманах жилетки Вассермана).
Другие лентяйку от телевизора назвали Люсей — в честь соседки, которая тоже, по их словам, лентяйка.
У третьих проживает стиральная машина Любовь Петровна. Когда им эту машину доставили и распаковали, то их старенькая бабушка всплеснула руками и сказала:
— Красивая, как Любовь Петровна Орлова!
И даже у моей мамы есть чайная ложечка по имени Изольда. Я так и не знаю, почему именно Изольда. Когда я попыталась это выяснить, мама посмотрела на меня, как на умалишённую (впрочем, она всегда на меня так смотрит), а муж возмущённо сказал, что более глупого вопроса в жизни не слышал, и что каждому дураку понятно, почему ложечку так зовут.
Собственно, вот.
Не знаю, зачем я тут всё это понаписала… Ну, вероятно для того, чтоб лишний раз подчеркнуть идиотизм своей семьи и приближённых к ней товарищей.
Виталия Япритопала
5
1. Если вы идете сквозь ад – идите, не останавливаясь.
2. У тебя есть враги? Хорошо. Значит, в своей жизни ты что-то когда-то отстаивал.
3. Любой кризис – это новые возможности.
4. Умный человек не делает сам все ошибки – он дает шанс и другим.
5. Лучший аргумент против демократии – пятиминутная беседа со средним избирателем.
6. Успех – это способность шагать от одной неудачи к другой, не теряя энтузиазма.
7. Сокол высоко поднимается, когда летит против ветра, а не по ветру.
8. Глуп тот человек, который никогда не меняет своего мнения.
11. Власть – это наркотик. Кто попробовал его хоть раз — отравлен ею навсегда.
12. На протяжении своей жизни каждому человеку доводится споткнуться о свой «великий шанс». К несчастью, большинство из нас просто подымается, отряхивается и идет дальше, как будто ничего и не произошло.
13. Не желайте здоровья и богатства, а желайте удачи, ибо на Титанике все были богаты и здоровы, а удачливыми оказались единицы!
14. Ложь успевает обойти полмира, пока правда одевает штаны.
15. Политика столь же захватывающа и опасна, как война. В войне вас могут убить лишь раз, в политике много раз.
16. Мои вкусы просты. Я легко удовлетворяюсь наилучшим.
17. Хотите, чтобы в споре ваше слово было последним? Скажите оппоненту «Пожалуй, Вы правы».
18. Большое преимущество получает тот, кто достаточно рано сделал ошибки, на которых можно учиться.
19. Люди прекрасно умеют хранить секреты, которых не знают.
20. Я люблю свиней. Собаки смотрят на нас снизу вверх, кошки – сверху вниз. Лишь свинья смотрят на нас как на равных.
21. Война – это когда за интересы других гибнут совершенно безвинные люди.
22. Величайший урок жизни в том, что и дураки бывают правы.
23. Гораздо лучше подкупить человека, чем убить его, да и быть подкупленным куда лучше, чем убитым.
24. Легче управлять нацией, чем воспитывать четверых детей.
25. Мы живем в эпоху больших событий и маленьких людей.
26. От деревянных башмаков к деревянным башмакам – путь в четыре поколения: первое поколение наживает, второе – приумножает, третье – транжирит, четвертое – возвращается на фабрику.
27. Ничем так не завоюешь авторитета, как спокойствием.
28. Американцы всегда находят единственно верное решение. После того, как перепробуют все остальные.
29. В тяжёлые для страны времена значение мифов трудно переоценить.
30. Учите историю, учите историю. В истории находятся все тайны политической прозорливости.
31. Самый хороший способ испортить отношения – это начать выяснять их.
32. Цель парламента – заменить кулачные бои словесными.
33. Когда двое дерутся – выигрывает третий.
34. Если убить убийцу, количество убийц не изменится.
35. Пессимист видит трудность в каждой возможности; оптимист видит возможность в каждой трудности.
36. Вы никогда не дойдете до места назначения, если будете швырять камни в каждую лающую собаку.
37. Народ, забывший своё прошлое, утратил своё будущее.
38. Даже самого ослепительного света не бывает без тени.
39. Я – оптимист. Не вижу особой пользы быть чем-то ещё.
40. Ни одна звезда не засияет, пока не найдётся человек, который будет держать сзади чёрное полотно.
Однажды во время выступления одна журналистка спросила политика:
— Неужели Вам не приятно сознавать, что каждый раз, когда Вы выступаете с речью, зал забит битком?
На что Уинстон Черчилль ответил:
— Приятно, и даже очень, но каждый раз, когда я вижу полный зал, я не могу не думать о том, что, если бы я не произносил речь, а поднимался на эшафот, зрителей собралось бы вдвое больше.
